Подарок для Ёжик-сан

[langya-challenge]

Подарок для  Ежик-сан

Номер исполняемой заявки: № 1
Название: Лампа и лучина
Авторы: Aerdin, МИ-2
Формат работы: текст
Пейринг/Персонажи: Линь Чэнь/МЧС
Жанр: романс, hurt-comfort
Категория: слэш
Рейтинг: NC-17

Снег шуршал, ложась на бамбуковые листья, перила и лестницу с веранды. Бесконечным шелестом, казалось, наполнен весь мир, но вместо того, чтобы усыплять, он, наоборот, не давал расслабиться.
С тяжелым вздохом Чансу вновь открыл глаза и уставился в темный потолок. Светильники давно догорели, а судя по тому, что мерная свеча источала тонкий жасминовый аромат, уже начался час Быка.
Он прижал ладонь к пылающему лбу, словно это могло охладить взбудораженные бессонницей мысли. Под черепом словно клубился горячий мутный туман, в котором, как змеи в гнезде, беспокойно ворочались мысли. Чансу ненавидел такое состояние: разум переполняли несвязные обрывки сведений и картин, и он, перегруженный ими, никак не мог забыться сном, вновь и вновь пытаясь нащупать в этом мусоре что-то важное. Усталость копилась, день за днем, и что Чансу мешало сразу - еще по наступлению ночи, - сказать Чэню, что новое лекарство не подействовало?
А теперь друг наверняка спал, измотанный долгой дорогой. Ли Ган даже упоминал вечером, что лошадь молодого хозяина Архива была вся в мыле... Мысли вновь заметались в голове, точно потревоженные летучие мыши в пещере, и Чансу глухо выругался, хватая с постели подушку и вжимаясь в нее лицом.
Легче не стало, да и мягкий хлопок нагрелся слишком быстро. Чансу отбросил подушку и сел, спустив ноги на ковер. Хорошо еще, он последовал настоятельному требованию Чэнь устроить в главном павильоне резиденции подогреваемый пол.
Чэнь всегда говорил: "только не терпи", но Чансу все еще колебался, не желая лишать друга так необходимого тому отдыха.
В виски принялась ввинчиваться боль. Сначала едва заметная, она становилась все сильнее, и над бровью начало то и дело дергать, обещая приближение настоящей пытки. Чансу сглотнул и поднялся, решив все же побеспокоить Чэня... Зато оставался шанс, что поутру тот не станет выговаривать за вечную небрежность Чансу к своему здоровью.
Он даже платье набрасывать не стал. А уж о том, чтобы наклониться и надеть носки, и помыслить было больно - в висках уже пульсировало, а перед глазами поплыли пятна - посветлее, потемнее... Пошатываясь, Чансу босиком добрел до дверей в соседнюю комнату и с усилием раздвинул тяжелые створки.
В обычном доме отсюда и далее начинались бы покои хозяйки. Чансу одно время думал устроить здесь подобие библиотеки, но Чэнь, бесцеремонный, как хорек, облюбовал небольшую комнату для себя сам, и пришлось восстановить тут и спальную нишу, и достойную друга кровать.
- Что? - хриплым от сна голосом спросил Чэнь, немедленно вскидываясь на шорох открывшихся дверей.
- Прости. - В висках уже пульсировало болью, то и дело обхватывая голову огненной лентой. - Голова болит, и... снотворное так и не подействовало. Я не хотел тебя будить, но... больше не могу.
Чэнь в один миг оказался рядом. Обхватил Чансу за пояс и, поддерживая в полуобъятии, повел к постели.
- Ложись, - скомандовал он бесцеремонно, а потом зажег светильник на полу. Неверный свет расползся золотистым пятном по ковру, а Чэнь уже что-то смешивал в маленькой плошке. - И чего раньше не разбудил? Тоже мне, любитель помучиться нашелся...
- Ты провел верхом весь день, - Чансу устроился на несмятой половине постели и с облегчением прижался щекой к холодному шелку покрывала. - И я надеялся, оно хоть немного пройдет само... а утром можно будет тебя разбудить.
Чэнь что-то сказал, и Чансу распахнул глаза, поняв, что на мгновение провалился в сон.
- Что, прости? Не расслышал.
- Выпей, вот, - Чэнь сел рядом и протянул Чансу чашку. - Это не лекарство, просто расслабляющий состав. Почти чай, только холодный. И у тебя опять ледяные ноги, - теплая рука накрыла правую ступню.
Чансу едва не вздрогнул от этого прикосновения.
- Да, я пришел босиком же, не мог наклониться, - он приподнялся на локте и, стараясь не морщиться от резкого травяного запаха, быстро выпил чашку. - К сожалению, это гораздо хуже чая.
- Поставь чашку на пол, - Чансу не видел лица Чэня, но по голосу слышал, что друг улыбается. - На тебя не угодишь... невкусное - не вкусно, вкусное - подозрительно... - Он сел ближе и спокойно устроил ноги Чансу у себя на бедре, а потом погладил их ладонью.
Чансу от неожиданности даже дыхание задержал, но в тот же миг боль стала ярче, полыхнула перед глазами, отдалась в ушах звоном и заставила застонать сквозь зубы.
- Ш-ш-ш, - шепнул Чэнь, - я же рядом, сейчас все пройдет...
Чансу послушно замолчал и, дотянувшись до края покрывала, набросил его на себя.
Простеганная шелком ткань пахла лимонной травой и мятой, как всегда от Чэня, и этот запах действительно успокаивал, словно отодвигая головную боль в сторону. Чансу даже вдохнул его поглубже.
- Вот, - снова прошептал Чэнь, беря его ступню в ладони и начиная аккуратно нажимать пальцами на какие-то одному ему ведомые точки. - Слушай лекаря, да.
Под веками было темно и покойно, и показалось даже, что боль ослабла. Так быстро это, конечно, произойти не могло, но если кто-то и был способен унять боль только прикосновениями, то это был Чэнь.
- Никогда не понимал, как это возможно, - не поднимая век, выговорил Чансу. - Как связаны голова и ноги? Почему это помогает? Магия какая-то.
Чэнь тихо засмеялся, а потом вдруг как-то особенно сдавил пальцами пятку, так что по телу легкой волной прокатилось удовольствие. Словно выглянувшее из-за тучи солнце, Чансу даже не поверил собственным ощущениям, если бы не... Да, боль действительно затихала.
- Знаю, ты всегда смеялся над невежественными глупцами, которые ищут у хозяев и даже служащих Архива особую природу, и я смеялся вместе с тобой, - Чэнь издал невнятный, но несомненно одобрительный звук, и теплый твердый палец прошелся по подъему стопы. - Но в такие моменты, как сейчас, я вспоминаю то, что однажды прочел у вас в Архиве.
Чэнь длинно провел пальцами по ступне, без слов предлагая продолжить.
- "Люди больше всего приближаются к богам, когда даруют другим спасение", - на память процитировал Чансу. - Так что не суди их строго... прямо сейчас я уверен, что в этих слухах есть свой смысл.
- Голова перестала болеть? - мягко ответил Чэнь и взялся за другую ступню, поглаживая ее, разминая и согревая. - Одной проблемой меньше?
- Да... почти, - прислушавшись к себе, признал Чансу. - Так гораздо лучше.
Без ладоней Чэня ступне стало холодно, и Чансу сунул ее другу под бедро, сберегая тепло.
- Надолго ты останешься со мной, Чэнь? Куда едешь дальше?
Чансу договорил и только потом сообразил, что именно сказал, но сказанное было поздно возвращать.
- Утром, Чансу, - шепнул Чэнь и вдруг улегся рядом, обхватывая его одной рукой и притягивая к себе ближе. - Дай своему разуму отдохнуть...
Спину согрело уютное, живое тепло, и Чансу даже не понял сначала, что это настоящее объятие.
Он замер, желая продлить этот миг, и закрыл глаза, запоминая тяжесть руки Чэня, запах лимона и мяты, дыхание, которое согревало волосы. Будь Чансу менее уставшим, не терзайся бы он бессонницей уже шесть дней, ему бы хватило объятия Чэня, чтобы забыть обо всем. Наверное, он был бы счастлив уснуть так.
Но сегодня ему требовалось что-то большее. Какое-то лекарство, которого еще не существовало.
- Прости, я забрал твое покрывало, - вздохнул Чансу, испытывая потребность говорить, возможно, потому, что в тишине мысли вновь начинали свой бесконечный бег по кругу.
- Если ты чуть приподнимешься, - фыркнул Чэнь ему в волосы с какой-то затаенной нежностью, Чансу даже не поверил собственным ушам, - я вытащу его из-под тебя. Оно большое, хватит на двоих.
И тогда, если Чэнь снова захочет обнять Чансу, он окажется еще ближе...
- Наверное, мне проще будет встать, - не желая двигаться с места, все же признал Чансу, но обнимавшая его рука вдруг напряглась сильнее, а потом Чансу быстро перекатили - на живот Чэню, а потом на другой бок, на другую сторону постели, и покрывало больше не мешало, а Чэнь... Он и правда лежал теперь вплотную.
Теплая тяжелая рука продолжала обнимать Чансу, спину грело, неуловимо расслабляя, и хотелось завернуться в Чэня полностью и остаться так. Только вот беспокойство и усталость, переполнявшие тело, продолжали колоть мышцы невидимыми иглами, не позволяя лежать без движения.
- Извини, я все равно не засну, - пробормотал он, сдаваясь бессоннице, как врагу, одолевшему в схватке, и тяжело вздохнул. - Наверное, мне лучше уйти. Раз даже твои средства не помогают, я почита...
- Ты слишком много думаешь, Чансу, - мирно вздохнул за его спиной Чэнь. - Тебе нужно выбросить из головы все мысли и расслабиться...
- Как? - в сердцах выдохнул он, но тут ладонь Чэня неторопливо погладила его по груди, по животу, а потом сползла еще ниже и накрыла пах.
Чансу удивленно моргнул в темноту, но ладонь не исчезла, а принялась гладить - медленно, но настойчиво и размеренно.
На мгновение он даже заподозрил, что успел уснуть и теперь видит до странности приятный, полный неги сон, но нервная тревога, свойственная бессоннице, хотя и чуть утихла, но не ушла совсем. Неужели та нежность ему не почудилась?
- Чэнь... - шепотом позвал он в полутьме, - ты лечишь или соблазняешь?
- Оба варианта, - голос Чэня ласкал не хуже руки, обволакивая Чансу обещанием удовольствия и теплом. - Хотя ты всегда можешь выбрать тот, который тебе больше нравится.
Возражения угасли, словно на угли опрокинули ведро воды.
- Зачем выбирать один персик, если можно взять оба? - Чансу тихо фыркнул и чуть поерзал, теснее прижимаясь к телу друга, а потом смежил веки, наслаждаясь лаской. Ни против подобного лечения, ни против соблазнения Чансу ничего не имел. - Хотя я удивлен, конечно...
Ладонь сделалась чуть настойчивей, и по телу теперь растекалась истома, полная предвкушения.
Чэнь тихо фыркнул. Его пальцы нашарили завязки на штанах Чансу, а потом рука скользнула к обнаженной коже, и от прикосновения ладони к плоти Чансу даже задержал дыхание.
- Чему же тут удивляться? - Чэнь огладил пальцами красную жемчужину, а потом двинул кулаком по янскому стеблю, словно заранее зная, отчего по телу Чансу побегут приятные мурашки.
Чансу посмотрел в темноту и, даже порадовавшись, что другом сейчас не видит его лица, улыбнулся. Разговаривать с Чэнем всегда было отдельным удовольствием.
- Если кого-то другого я еще могу обмануть приятной внешностью, то ты знаешь обо мне все, Чэнь, - Чансу тоже опустил руку вниз - и провел пальцами по тыльной стороне ласкавшей его ладони, по запястью, предплечью. - Никогда не думал, что ты однажды увидишь во мне кого-то большего, чем пациента и друга.
Чэнь в ответ только подался бедрами вперед, давая понять, что "пациент и друг" в его случае не совсем точно описывает ситуацию. Чансу даже ухмыльнулся, прижимаясь задницей плотнее. Приятных ощущений, даруемых движущейся рукой, стало больше, сейчас тепло начинало скапливаться в паху, чуть сбивая дыхание и заставляя губы пересыхать.
- Разве у меня были шансы остаться равнодушным к твоему гению? - все же признался Чэнь потом. Его губы вдруг коснулись затылка Чансу совсем невинным поцелуем. - По моему, не было ни единого.
Чансу даже прикрыл глаза, переживая этот поцелуй куда острее, чем даже прикосновение ладони, умело ласкающей нефритовый стебель.
- Ты лукавишь, Чэнь, - зашептал он, улыбаясь. - Нельзя вожделеть разум. А мое тело... Ты же знаешь его, в нем нет ни единой тайны для тебя. Что может тебя увлечь во мне?
Линь Чэнь опустил руку ниже, перебрал пальцами по яшмовым бубенцам, и Чансу тихо застонал в ответ на ласку.
- Даже не представляю, - а потом Чэнь вдруг отодвинулся и развернул его, укладывая на спину и нависая сверху. - Может быть, я вижу того, кто стоит в тени твоих замыслов, твоей боли и твоей воли? Настоящего тебя, которого ты никак не примешь?
Его рука вернулась к янскому стеблю Чансу, и ее настойчивость заставила Чансу застонать снова.
Чэнь ласкал с такой уверенностью и умением, словно доподлинно знал, как именно это делать - и возбуждение накатывало все сильнее.
- Если ты его видишь, то правы те, кто говорят, что хозяева Архива способны провидеть незримое и несуществующее, - Чансу сглотнул и потянулся к другу, поймал его за ворот нательной рубахи и потащил к себе, вниз. Больше всего сейчас хотелось получить поцелуй, как бы ни плавила тело эта ладонь внизу - Чансу хотел убедиться, что Чэнь не только прогонял бессонницу, что она лишь явилась удобным предлогом для них обоих, заговорить, наконец, озвучить то влечение, что возникло между ними так давно. - Мне еще столько всего нужно сделать...
- Да ну? - выдохнул ему в губы Чэнь и резче двинул ладонью. - Еще скажи: "доживу ли"...
Чансу проглотил стон и остаток фразы.
- Я не могу заснуть почти пять дней... О каком человеке ты говоришь? Я ведь просто разва...
Чэнь накрыл его рот поцелуем, обрывая ненужную речь.
И Чансу замолчал, обхватывая Чэня за шею и с облегчением позволяя губам рассказать о том, что чувствует. Он затруднился бы определить, нежным или страстным вышел этот поцелуй, но точно знал, что он длился долго - настолько, что Чансу позволил себе поверить.
- Я знаю, - шептал Чэнь в те короткие мгновения, что они все-таки отрывались друг от друга. - Поэтому я и приехал, что ты не можешь заснуть в снегопад...
- Ты связался с безумцем…- отвечал Чансу, не отпуская его от себя. - Но я и надеяться не смел...
- А еще гений цилиня, - отвечал ему Чэнь, целуя снова и снова, в то время как рука подводила Чансу к сверкающему пику все ближе и ближе. - Я тебе с самого начала говорил... Ты единственный, кто мне интересен.
- Так значит, не я один тут безумен, - Чансу договаривал уже с трудом, чувствуя, как на него накатывает наслаждение. - Ради человека, который одержим своей местью, ты...
- Рискнул сердцем и не жалею, - шепнул Чэнь ему на ухо, и Чансу, напрочь забыв наставления Темной девы, словно вновь вернувшись в свою юность, только познавшую радости плоти, вздрогнул и достиг ослепительного пика, изливаясь прямо в ладонь Чэня.
Истома, придавившая его к постели, была настолько сильна, что Чансу с трудом приподнял веки. Чэнь, только что нависавший над ним, уже разжигал стоящую на столе лампу - одну из тех, что привез сюда из Архива. Проходя сквозь тонкий фарфор - вместо обычных бумаги и дерева, - свет становился молочно-теплым, и казалось, что в комнату неведомым образом опустилась небольшая луна, словно привезенная из неба над Архивом.
Чансу посмотрел на лучину в руке Чэня и вдруг замер от пришедшего в голову неожиданного сравнения: они оба походили на эти источники света. Диковинная лампа, созданная в Архиве и способная осветить всю спальню, стоило только повернуть рычаг - и быстро сгорающая лучина с тонким, трепещущим язычком пламени на конце.
- Я знаю, о чем ты думаешь, - вдруг сказал Чэнь, поворачиваясь к кровати, - но ты забываешь одну вещь. Без лучины лампа не загорится.
Чансу моргнул, не найдясь с ответом, а Чэнь успел уже ополоснуть руки в тазу для умывания, вытер руки полотенцем и теперь устраивался рядом, сбросив с себя даже нательное платье.
- А ты... сам? Не хочешь? - забыв обо всем остальном, Чансу поднял руку, которая словно налилась тяжестью, и провел ладонью по плоскому и твердому животу друга, чувствуя, как под пальцами вздрогнула теплая обнаженная кожа. - Чэнь?
Чэнь пододвинулся, поцеловал его снова, и ухмылку друга Чансу почувствовал даже в поцелуе.
- Тебе нужно отдохнуть, - сказал потом Чэнь, - для всего остального еще будет время, я тебе обещаю.
Чэнь дотянулся до покрывала, укутывая их обоих, и как-то до изумления уютно, грея и успокаивая одним своим присутствием, устроился рядом. Так просто, словно они давно спали в одной постели и успели найти самое удобное положение.
- Спи, Чансу. Завтра снег закончится.