Название: Чай
Автор: iolka7
Номер заявки: №7
Персонажи/Пейринг: Мэй Чансу, Сяо Цзинъянь
Рейтинг: PG
Категория: слэш
Жанр: соулмейтАУ
Размер: мини, 1400 слов
Краткое содержание: самый вкусный напиток наливает только родственная душа
Примечания/Предупреждения: кажется, это не совсем то, что имел в виду артер
читать дальшеТрадиции, когда хозяин дома лично разливал первую чашку чая для каждого из приглашенных гостей, всегда уделялось особое внимание. Но в этот день, в кругу собравшихся здесь людей, лишь двое были по-настоящему заинтересованы и взволнованы происходящим. Мэй Чансу мог бы скривить губы в понимающем оскале, если бы не приходилось вежливо и отрешенно улыбаться, разливая первое из сегодняшних вин, не забывая развлекать гостей описанием вкусовых качеств.
Юйцзинь и Цзинжуй пробовали разлитый им чай еще во время их путешествия по Цзянху, почти год назад. Му Цин, как и Принц Юй, тоже давно удовлетворил любопытство. О Му Нихуан и Мэн Чжи не стоило и говорить.
Ся Чунь и Цинь Баньжо приняли свои чарки чуть поспешнее, чем того требовали приличия, но Чансу не посмотрел ни на одного из них, делая крошечный глоток из своей чарки и отставляя ее. Краем глаза он следил за Ся Дун, не проявившей никакого интереса ко вкусу вина, осушившей чарку с абсолютно равнодушным видом — он машинально отметил интереса ради найти кого-то, чтобы спросить — правда ли после смерти родственной души остается только вкус пепла? — и тут же отбросил ее. Не время было отвлекаться. Он знаком приказал подавать второе вино и втянул принца Юя и остальных гостей в неспешную беседу о переустройстве дома, которое пришлось проделать, прежде чем оно стало отвечать всем его непритязательным вкусам. Впереди ждала игра.
* * *
Проводив всех гостей после новоселья и отбившись от наиболее яростных нападок Мэн Чжи и Нихуан касательно посвящения Цзинъяня в тайну, Чансу предложил задержавшимся друзьям чай. Он чувствовал усталость после напряженного приема, да и что на улице, что в доме было не жарко. Укутавшись в плащ, он занял любимое место, незаметно опираясь уставшей спиной на столик и кивком головы да выразительным взглядом попросил Ли Гана повременить с жаровней.
— Брат Мэн, ты присоединишься? — спросил Чансу, когда Ли Ган поставил перед ним поднос с чайничком и тремя чашками.
— Спасибо, сяо Шу, — махнул рукой Мэн Чжи, — но чая вкуснее, чем наливает моя госпожа, я все равно не отведаю. Подожду до дома.
Это был общепринятый вежливый отказ, и Чансу передал лишнюю чашку ожидавшему решения Ли Гану. Тот поклонился и оставил их троих наедине.
Нихуан заняла место рядом, и ей досталась первая разлитая чашка. Чансу с грустью наблюдал за ее постоянным ритуалом — еще с детства каждый раз отпивая налитый им напиток, Нихуан замирала пойманной мышкой, держала жидкость во рту, словно ожидая, что случится чудо, и только через несколько секунд сглатывала. Повторилось это и сейчас. И несколько часов назад на приеме, он знал, хоть и не смотрел на нее в тот момент.
Чансу с сожалением усмехнулся, отпивая свой чай. Ему предстояло убедить друзей в нецелесообразности посвящения в тайну Цзинъяня. И не выдать, что тот давно все знал — иначе мигом сговорятся за его спиной, радея за его же благополучие…
Но прежде, чем приступить к уговорам и позволить друзьям высказать свое недовольство, он не мог не подколоть княжну по поводу старой и уже — если ему не изменяли сведения — пару лет как неактуальной привычки.
— А что же ты, Нихуан? — Чансу поставил опустевшую чашку и налил себе еще. — Так и не встретила свою родственную душу? Посмотри на нашего главнокомандующего, скоро будет тридцать лет, как он счастлив в браке. Пора бы и тебе попытать счастья. Под твоим началом ходят сто тысяч крепких мужчин, неужели среди них не найдется того самого, единственного, кто был бы способен сделать княжну счастливой женой и матерью?
Чансу вполне сознавал, что бил не то чтобы в больное, но болезненное — уж точно. Нихуан держалась за родительский сговор, чтобы удержать Юньнань, и пока не подрастет младший брат, могла бы обрести счастье лишь в большой тайне.
Нихуан слегка покраснела, отставила чашку и вдруг толкнула его локтем в бок, совсем как в детстве.
— Я думаю, Шу-гэгэ уже и сам все знает, — она хмыкнула, слабо улыбнулась, отводя глаза, а потом снова вскидывая полный решимости взгляд: — Теперь я знаю, кто в моем войске наливает самый вкусный чай, но разве на войне есть время для любви? Сначала братец Шу добьется своей цели, а уже потом сестрица Нихуан сможет быть счастливой.
Генерал Мэн с минуту переводил взгляд с Чансу на Нихуан и обратно, а затем хлопнул в ладоши, склонился в глубоком поклоне, радостный, что Фей Лю, утащивший короб со сладостями, и гаркнул на полдома:
— Поздравляю, сестрица Нихуан! Желаю долгих лет процветания!
* * *
В их мире главное — удержать лицо, когда делаешь первый глоток. Женщинам в этом смысле куда проще — широкие рукава одежд и нормы приличий позволяют сохранить чувства при себе. Мужчины знатного происхождения зачастую тоже перенимают женские нормы поведения, но в некоторых случаях прикрывать лицо попросту неуместно.
Сяо Цзинъянь, принц Цзин известен в Великой Лян помимо своих подвигов на поприще защиты границ и помощи простым людям еще и тем, что всякому чаю предпочитает простую воду. Вода не имеет ни вкуса, ни запаха, и правила родственных душ на нее не распространяются. Даже налитая рукой той самой истинной половины, вода останется водой. Принц Цзин пьет воду, усмехаясь кривой некрасивой усмешкой, если его спрашивают об этом, — и ни о чем не жалеет. Не о чем жалеть.
Чай не стал неприятнее на вкус за последние двенадцать лет, но и не стал и приятнее. И этот факт наполнял сердце надеждой, на которую временами, особенно — долгими зимними ночами — нападала горечь. Ведь мог бы и дать знать. Ведь верил когда-то как самому себе. Они оба верили.
В резиденцию Се Юя, где тренировались трое мальчишек со Скрытого двора, из которых жизненно важен был лишь один, Цзинъянь прибыл в одиночестве. Из тренировки он застал лишь то, как Су Чжэ отпустил всех троих и муштровавшего их собственного телохранителя, а потом предложил пройти в дом, где позвал слугу и приказал принести чай.
Цзинъянь поморщился. Он уже некоторое время накручивал себя, мысленно проговаривая все то, что хотел бросить в лицо двуличному советнику обоих его старших братьев, но пока еще сдерживался. Мэй Чансу подал ему чайную чашку, кланяясь вроде бы почтительно, но Цзинъяню казалось, что за этим его видом стоит сотня подтекстов, которые он сам совершенно неспособен уловить. И неизвестно, что раздражало его больше.
— Все время я провожу в армии, вдалеке от императорского двора. Вести поступают не быстро. Поэтому я не знал, что господин в хороших отношениях с наследным принцем и принцем Юем. Как невнимательно с моей стороны, — он криво усмехнулся и отсалютовал крошечной чайной чашкой.
Су Чжэ, казалось, был уязвлен его словами.
— Наследный принц и принц Юй мне не друзья.
Цзинъянь сделал глоток чая и чудом сумел сдержать пробежавшую по телу дрожь.
— Они всего лишь хотят привлечь меня, сделать своим советником, — продолжил Су Чжэ, пока Цзинъянь пытался взять себя в руки и для начала просто удержать чашку в руках. Он чувствовал, что советник — не советник! — смотрит на него, отслеживает реакцию, ждет решения.
У него было всего лишь мгновение.
Они были на поле боя — в самом сердце боя, если быть до конца честным, и, очевидно, у Л… Су Чжэ был какой-то план. И этой чертовой чашкой чая он будто говорил — ты участвуешь, Цзинъянь, это моя новая игра, и у тебя в ней главная роль. Как и всегда, впрочем. Оставалось только согласиться. Как и всегда, впрочем. И удержать лицо.
Сглотнув и опустив глаза, он включился в игру:
— Я слышал от княжны, что господин Мэй из Цзянцзо обладает выдающимся талантом. Не думал, что вы удовольствуетесь ролью советника. — Он снова поднес чашку к губам и сделал глоток, ощущая почти забытый и незабываемый вкус чая, который может налить только родственная душа.
— Что плохого в том, чтобы быть советником? — спрашивал Мэй Чансу, а Цзинъянь всем собой ощущал, как того распирает злое веселье, и от того, что Цзинъянь согласился, и от того, что за годы научился прекрасно играть. Он говорил о другом, но Цзинъянь слышал свое — ты прекрасно потрудился, вырос за эти годы, буйвол, я рад, что ты не задаешь вопросов, что ты по-прежнему веришь мне, я все расскажу, но позже. — …может, даже удостоюсь святилища и оставлю после себя добрую славу.
Цзинъянь поднял голову, встречаясь взглядом с чужим, знакомым и теплым. Видя незнакомую усмешку на незнакомом лице. Он отвел взгляд, собираясь и задавая главный вопрос, ради которого, очевидно, Мэй Чансу и спланировал сегодняшнюю встречу:
— В таком случае, кого же вы хотите выбрать: наследного принца или принца Юя?
— Я хочу выбрать вас, ваше высочество принц Цзин.
И глядя в его глаза, Цзинъянь не мог не расхохотаться — то ли от безумности прозвучавшего, то ли от переполнявшего все его нутро чувства счастья.